Герцог всея Курляндии [litres] - Маргарита Полякова

Вторая пара – мой учитель изящных манер Поль с одной из придворных дам. Ему досталась особа посимпатичнее. А мне, наверное, специально выбрали блюстительницу строгих манер, с физиономией, похожей на сушеную курагу, и таким выражением лица, как будто она килограммами поедала лимоны, запивая их уксусом. Это чтобы у меня никаких неподобающих мыслей не завелось? Блюдут мою нравственность?

Не больно-то и хотелось. Во-первых, организм ничего такого пока не требует, а во-вторых, местные дамы впечатления не производят. Я ведь уже говорил, что запашок от них не очень? Не то чтобы «смердят аки лютый зверь» (это все-таки больше похоже на историческую байку), но… на большого любителя. Первое время, правда, с непривычки вообще невыносимо было, но потом как-то притерпелся. Уже не так раздражает. Помню, нелюбовь европейцев к мытью в интернетах объяснялась недостатком древесины и ее дороговизной (как и угля). Но, во-первых, знатные господа и дамы явно на себе не экономили (там драгоценности и наряды стоили столько, что вязанка дров бесследно потерялась бы), а во-вторых, от отсутствия леса Курляндия не страдает. Если уж не в бани ходить, то ванны принимать могли бы. Похоже, это просто не принято. И церковь не слишком одобряет. Так что с мытьем существуют проблемы, а одними обтираниями нужного эффекта не добьешься. Да и условий в замке для этого особых нет.

…Шаг вбок, встать на носочки, еще шаг, опять на носочки. Все это плавно, медленно, с достоинством. Блестит натертый паркет, уложенный причудливым геометрическим рисунком, и на нем отражаются солнечные лучи, проникающие сквозь огромные окна, разделенные полуколоннами. Кажется, что стена чуть ли не полностью из них состоит. Шторы чисто символически обрамляют высокие арки, драпируясь причудливыми складками.

У противоположной стены, обитой тканью, стоят небольшие диванчики и многочисленные стулья на витых ножках. Высокий сводчатый потолок украшен лепниной, росписью и позолотой. Картинки античных сюжетов сменяют одна другую. Статуи из белоснежного мрамора стоят в нишах, приподнятые над полом примерно на метр. Все это дорого, красиво, но… совершенно обычно. Если первое время я рассматривал мебель, картины и многочисленные безделушки с восхищением и некоторой почтительностью, то теперь перестал обращать на них внимание.

Человек – странное существо. Быстро привыкает и к плохому, и к хорошему. Моя зацикленность на том, что я попаданец, прошла месяца через два. И я понял, что борьба детского организма и взрослого разума проходит не так гладко, как мне хотелось бы. Несвойственные мне порывистость и желание всех поразить частенько выходят из-под контроля. Вот и сейчас мне больше всего хотелось сбежать, чтобы заняться чем-нибудь гораздо более интересным. А ведь я-взрослый частенько занимался нудными и неинтересными вещами, если того требовали обстоятельства. И моя терпеливость помогала мне ловить «косяки» в финансовых документах. Мда. Придется нам с организмом как-нибудь находить общий язык.

Я еле дождался, когда закончится, наконец, очередной урок танцев. Балы были неотъемлемой частью жизни местного общества. Здесь общались, заключали сделки и брачные союзы (зачастую это было одно и то же), мозолили глаза правителю, напоминая о заслугах (своих личных или далеких предков), и просто сплетничали.

Развлечений в XVII веке было немного, так что каждый бал был событием. И огромной тратой денег. Даже отец, весьма прагматичный, рассудочный и меркантильный человек, не мог отказаться от их проведения. Хотя казалось бы – страна только после войны, какие балы? Ан нет. Традиции есть традиции. И я мучился, изучая различные танцы. Павана, контрданс, аллеманда и грамматическая основа танцевального искусства – куранта.

Вовремя, кстати, мы эти расшаркивания закончили. Утренний чай (недешевая вещь по нынешним временам) уже просился наружу, и я спешил от него избавиться. К моему счастью, невзирая на то что я читал в Интернете, люди XVII века (во всяком случае, в Курляндии) ведут себя адекватно, и за портьерами в замке все же не гадят. И нужду не справляют в первом же подвернувшемся месте. В замке есть вполне приличные туалеты – для герцогской семьи, для придворных и для слуг. То место задумчивого уединения, в которое я спешил, было небольшой комнатой (метров десять квадратных). Отделанные изразцами стены, и в центре довольно удобное сиденье, похожее на пуфик с дыркой посередине. Причем верхняя часть еще и поднимается! Никаких труб, конечно, нет, есть глубокая яма. Но все вполне цивилизованно. Даже тазик с водой стоит, который меняют после каждого посетителя.

Конечно, остальные туалеты не столь нарядные, как тот, что предназначен для герцогской семьи, но они есть! Так что жить можно. Словом, в Европе все не так страшно, как я напридумывал себе, начитавшись интернетовских баек. Есть, конечно, отдельные случаи… но они везде есть. А дамы, кстати, отталкивали не только запахом, но и внешностью.

Красивых женщин всегда мало. А в Курляндии с этим вообще беда была. Мало того что местная мода никак не сочеталась с моими представлениями о прекрасном, так еще и сами мордашки были откровенно никакие. От запаха, в конце концов, даму можно отмыть. И легкую полноту я пережил бы (плоские животы? забудьте!), а вот с невзрачной внешностью уже ничего не поделаешь. Не спасали ни парики, ни наряды, ни тонны косметики. Местные признанные красавицы не вызывали у меня ничего, кроме чувства острой тоски по оставленному в прошлой жизни.

К счастью, ударяться в глубокую депрессию было просто некогда. Учеба сжирала все время. У меня появилось ощущение, что я несколько распыляюсь, но отказаться от какой-либо дисциплины было выше моих сил. Раз уж я готовился стать правителем, мне потребуются все знания, которые я только смогу получить. Несколько языков? В первую очередь. Каждый правитель был полиглотом. Пять-шесть языков – это обязательный минимум для общения с соседями. А еще и латынь с греческим прилагались, ибо без них человек и образованным-то не считался.

А я еще и русский решил выучить. Точнее, прикрыть свое знание этого языка. Вот только не сообразил, что язык XVII века очень сильно отличается от языка XXI века. Ладно разные яти, фиты и твердый знак в конце слова, об их существовании я хотя бы подозревал. А вот к тому, что один звук может обозначать две буквы, я как-то был не готов. Про буквы «кси» и «пси» я вообще никогда не слышал. А надстрочные знаки просто взламывали мой мозг. Так что русский язык реально пришлось учить, как и любой другой иностранный.

Еще хуже стало, когда я попробовал разговаривать. Оказывается, мое тело, которое с легкостью воспроизводило латынь и греческий, на русском давало сбои. То есть мысленно я слово мог проговорить, а произнести вслух – застрелиться проще. Такое ощущение, что у меня во рту горячая каша. А мой язык завязывался в узелки до тех пор, пока не возникало ощущение заработанного перелома.

Хорошо хоть препод мне достался вменяемый. Молодой человек примерно 25 лет, который представился Петром, происходил из древнего, но обедневшего боярского рода. Его отцу пришлось чуть ли не царю в ноги падать, чтобы обеспечить своего отпрыска нормальной работой. Ну и сам Петр, надо отдать ему должное, старался на совесть. Действительно меня учил, не смешивая свои уроки с политикой.

Жаль, но в XVII веке мало кто понимал ценность влияния на детские умы. Кроме французского агента не было вообще никого, кто пытался бы меня приручить. Льстили безбожно, но больше для того, чтобы подобраться к моему отцу. А вот методично вбивать в голову, что какая-то страна лучше прочих, и что все, что она делает – безусловно правильно, этого не было. Полагаю, что и мой учитель Поль – это один из старых кадров Ришелье. Тот любил многоходовые интриги, умел мыслить глобально и планировать будущее.

Вот у кого бы поучиться! Отец, при всем уважении к нему, был больше промышленник, чем политик. Не уловил момента, когда нейтралитет страны стал из полезного губительным. И прохлопал нападение шведов, понадеявшись на дипломатические бумажки. Ну, подписали с ним договор о мире. И что? Понятно же, что на этот документ наплюют сразу же, как только изменится ситуация. А Якоб до сих пор опирался на какие-то официальные обещания.

Да грош цена им в базарный день! Вот зуб даю, что шведы нас еще раз на прочность попробуют. Пусть даже это будет не полноценная война, а локальный конфликт, но нападения не избежать. Убытки герцогства от войны составили 6,5 миллиона талеров, колоссальную сумму (для сравнения: совокупный внутренний доход Швеции в то время составлял 3,5 миллиона). Неужели шведы устоят перед повторением грабежа? А нам их и встретить нечем. Речь Посполитая в лучшем случае выдаст шведам ноту протеста. Сильно это поможет Курляндии?

Я не уверен, что наша страна вообще сумеет оправиться после войны и вернуться на прежний уровень. А уж если она попадет под каток разорения еще раз – вообще без шансов. Так что нужно начинать думать в этом направлении. Неплохо было бы иметь «крышу». Но чего такого ценного наша маленькая страна может предложить, чтобы другое государство стало из-за Курляндии впрягаться в войну со шведами?